Минэкономразвития стоит ускорить принятие упрощенной процедуры банкротства, а местным властям – помочь должникам избавиться от долгов, иначе в будущем региональные бюджеты будут тратить еще больше денег, нивелируя социальные последствия. Такую точку зрения в беседе с “Российской газетой” высказал председатель правления КонфОП Дмитрий Янин.
Закон о банкротстве физлиц действует в России полтора года. Как вы оцениваете первые итоги его работы? Положение должников улучшилось?
Дмитрий Янин: По моим оценкам, закон не дал возможность закредитованным гражданам, оказавшимся в сложной экономической ситуации, выйти из кабалы. Смотрите: в сентябре 2015 года число потенциальных банкротов в стране составляло 460 тысяч (кто имеет просроченный долг более чем 500 тысяч рублей сроком выше 90 дней, данные НБКИ). В феврале этого года таковых уже 690 тысяч. Формально их еще больше, так как подавать заявление о банкротстве можно и при долге в сто тысяч рублей, главное – доказать, что ты не в состоянии выплачивать долг. Мы полагаем, что подобных должников около миллиона.
Заявление о банкротстве за весь период действия закона подали 45 тысяч человек, в судах на 1 марта этого года зафиксировано 28 тысяч дел (данные finzdor.ru). Получается, процедурой воспользовались четыре процента должников. Динамика говорит о том, что закон работает с трудом.
Минэкономразвития планирует упростить процедуру банкротства граждан, внеся изменения в закон до конца этого года. В частности, речь идет об отказе от финансового управляющего при долге до 900 тысяч рублей. Как вы оцениваете эти поправки?
Дмитрий Янин: Мы поддерживаем инициативу, так как на гонораре управляющему физлицо может сэкономить 25 тысяч рублей, и мы будем просить на Госсовете по защите прав потребителей в апреле ускорить работу в этом направлении. Упрощенная процедура должна коснуться малоимущих и социально уязвимых слоев населения, граждан, чьи доходы с учетом иждивенцев не превышают трехкратного уровня от размера прожиточного минимума в регионе.
Также необходимо предоставить им субсидии на оплату процедуры и отказаться от обязательной публикации объявления о банкротстве в газете. Средняя цена вопроса до недавнего времени – 7,5 тысячи рублей, теперь она выросла на четверть. Логичнее публиковать эти данные на сайте, что дешевле, при этом такие ресурсы в сети уже успешно работают.
Пока банкротство непосильно многим. В среднем каждое дело рассматривают в суде 10 месяцев. Парадокс в том, что и сами финансовые управляющие за 25 тысяч рублей неохотно берутся за подобные дела из-за длительности процесса и рисков, связанных с санкциями за любые неточности в документах.
В чем экономическая выгода упрощенной процедуры банкротства на уровне регионов и страны в целом?
Дмитрий Янин: Я общался с региональными министрами финансов шести регионов, которые тоже задавали этот вопрос. Ответ прост: подсчитайте, насколько вырастет уровень неблагополучных семей, если не помогать банкротить должников и не дать им право начать жизнь с чистого листа без долгов.
Во сколько обходится один беспризорный ребенок, без родителей, или приемные дети, переданные под опеку, сколько нужно вложить в усиление работы полиции, понимая, что в поиске денег люди могут идти на преступления? Ведь проще на уровне регионального бюджета помочь семье оплатить эту процедуру для тех, кто по глупости или финансовой неграмотности влез в долги. Очевидно, что в этом случае, чтобы регионы могли взять на себя субсидирование юридической помощи малоимущим закредитованным, процедура должна стоить не 70 тысяч рублей, а значительно дешевле.
В идеале схему нужно свести к написанию заявления (самостоятельно или с помощью юриста), оплате пошлины, которая теперь составляет не шесть тысяч, а 300 рублей, и все. Как показывает практика, чаще всего нет смысла в законе требовать участия в процессе финансового управляющего (сейчас без него старт процедуры невозможен).
В большинстве случаев дело доходит до реализации имущества, где роль управляющего достаточно важная, но в делах о банкротстве заемщиков реализовывать нечего. Телевизоры, какая-то мебель, старая бытовая техника – на это нет спроса, как и нет денег у должника. А в итоге тратится драгоценное время, публикуются платные объявления о банкротстве, у арбитражных управляющих есть риск запрета на профессию, если что-то не так в документах должника…
Но ведь так не бывает, чтобы написал заявление и просто стал банкротом. Это слишком просто.
Дмитрий Янин: Сейчас процедура описана так, что без грамотного юриста вы в нем никогда не разберетесь. Если честно, было бы лучше, если бы положения о банкротстве физлица шли отдельным законом, а вместо сотен страниц он занимал, например, десять. Тогда человек, получивший среднее образования, сможет прочесть его, понять ключевые положения, поставить галочки, где надо, и спокойно самостоятельно подать заявление в суд, желательно находящийся в городе, где он проживает. Сейчас это арбитражные суды, которых немного по стране.
Инициаторами 80 процентов заявлений о банкротстве за первые полтора года стали кредиторы, а не должники. Чем это объяснить?
Дмитрий Янин: Первыми, кто “сгрузил” дела о банкротстве, были банки. Это стало эхом корпоративных споров, когда первые банкроты были поручителями по долгам своих же компаний. До октября 2015 года юрлицо имело право объявить себя банкротом и соответственно списать долги, а физлицо – нет. И банки, выдавая кредиты, подписывали владельцев компаний на личное поручительство.
Когда они увидели, что часть корпоративных заемщиков не гасит долги, банки начали предъявлять требования к гражданам-поручителям. И финальная точка этого давления – это была подача первых дел на банкротства в конце 2015 года и начале 2016 года.
Думаю, скоро ситуация начнет меняться, так как население, во-первых, теперь больше знает о банкротстве. На момент принятия закона около шести процентов людей были осведомлены об этом, опрос в мае 2016 года уже показал рост показателя до 15 процентов. Во-вторых, мы увидим реальное выселение должников из квартир при реализации имущества. Если раньше думали: “Меня никто не выселит из заложенной квартиры”, то теперь число таких случаев растет.
Для многих держателей ипотеки закон о банкротстве – это угроза остаться без квартиры, что плохо, но это и шанс списать долги, что хорошо. Потому что в худшем случае, если не использовать процедуру банкротства, на падающем рынке недвижимости у должника забирают квартиру, с ухищрениями продают ее “своим” и оставляют на должнике разницу между взятым кредитом и вырученной от продажи залога суммой. Мало того, что вас выселили, вы еще и с долгом оказываетесь, и это, конечно, очень странно.
Почему так происходит?
Дмитрий Янин: Потому что почти все держатели ипотечного кредита платят по аннуитету (когда ежемесячные выплаты по кредиту одинаковые в течение всего срока кредитования независимо от оставшейся суммы задолженности). Получается, что в первые годы они платят только проценты вперед, не гася основной долг, а попадая в неплатежи, обнаруживают, что за пять лет погасили в лучшем случае три процента первоначального долга. Если при этом квартира подешевела и залога не хватает на погашение, то человек остается и без квартиры, и с частью долга.
Для таких случаев держателям ипотеки выгоднее подавать на банкротство и заключать мировое соглашение с банком, по которому он забирает залог (квартиру), но оставляет должника в покое, без долга. Но основная часть нынешних потенциальных банкротов – это не ипотечники, где банки ответственно подходили к выбору заемщиков, а люди с потребительскими кредитами (около 60 процентов).
Ипотечникам можно только посочувствовать, но разве честно, когда при безответственном отношении к обычному потребительскому кредиту людям прощают весь долг?
Дмитрий Янин: Это справедливо по нескольким соображениям. Во-первых, люди годами “тянули” эти кредиты. У нас народ платит до последнего. Платили с учетом скрытых комиссий, дополнительных “условно добровольных” услуг страхования. Другое дело, что им навязали этот аннуитетный метод платежа, потому что по своей зарплате они не могли взять деньги по дифференцированной шкале (когда основная нагрузка приходится на первые годы выплаты долга, а затем платежи постепенно уменьшаются).
Были случаи, когда люди занимали сто тысяч рублей, за год заплатили 40 тысяч, а сейчас долг на них – 90 тысяч, но, потеряв работу, платить по старому долгу они не могут. И невозможно им на бумаге расписать схему уплаты долга, объяснить, что никто их не обманывал, что это честный процент.
Каким вы видите развитие ситуации?
Дмитрий Янин: Если не создать доступную для граждан процедуру банкротства в этом году, то через некоторое время объем плохой задолженности и число потенциальных банкротов будет только больше, так как чтобы погашать текущие долги, люди будут занимать еще больше и дороже, отказывая себе в покупке базовых товаров.
